«ШЛИ со временем» - Второй выпуск

В апреле 1948 г. летчики-инструкторы авиаэскадрильи Ла-7 Высшей офицерской авиационно-инструкторской школы (ВОАИШ) ВВС прилетели в полном составе из Грозного в Москву за новыми истребителями Ла-9. В канун первомайского праздника до нас дошла информация, что недалеко от Москвы, в поселке Кратово, при аэродроме «Раменское» проводится набор в только что созданную Школу летчиков-испытателей Министерства авиационной промышленности СССР. Это известие взбудоражило умы половины эскадрильи, особенно тех, кто был помоложе. Представилась возможность нарушить спокойное однообразие школьной работы, хотя программы ВОАИШ ВВС предусматривали помимо классической схемы обучения «круг — зона», т.е. азов пилотирования, еще и обучение основам боевого применения истребителей Ла-7 и Ла-9, что включало в себя стрельбы по наземным и воздушным целям и многое другое. Желание стать летчиком-испытателем стало главным.
Используя время, пока самолеты готовили к перегону, я и мой товарищ Виктор Кузовкин поехали на разведку в Кратово, где сравнительно быстро отыскали здание профсоюзного сана-тория. Мы знали, что где-то поблизости должна располагаться Школа летчиков-испытателей. На вопрос: «Где располагается Школа летчиков-испытателей?» — полтора десятка опрошенных, внимательно оглядев нас, отвечали: «Не знаем». Эти ответы мы объяснили себе высокой степенью бдительности, поскольку организация, на территории которой мы находились, была Летно-исследовательским институтом. Наконец нам повезло: кто-то из сотрудников ЛИИ показал в сторону гаража и сказал, что начальник Школы генерал Михаил Васильевич Котельников занимается в гараже ремонтом автомашины. Обрадованные, мы побежали в гараж, но никакого генерала там не нашли. Случайно остановившись у одной из ремонтных ям, над которой стоял восьмицилиндровый «Форд», мы увидели двоих мужчин в комбинезонах. Один из них, вытирая руки ветошью, спросил нас:
— Вам что, ребятки?
— Нам нужен генерал Котельников.
— Ну, я генерал Котельников. Что за дело у вас?
Мы не ожидали такого оборота и мгновенно вытянулись по стойке «смирно».
— Ну, ладно, ладно, — сказал он, вылезая из ремонтной ямы. — Пойдемте потолкуем.
Мы отошли от гаража и присели на лежащие бревна. Нас поразили простота и душевность этого человека, в отличие от генералов той среды, где мы вращались. Котельников спросил, кто мы и где служим, на чем летаем. Мы знали, что за нашу летную подготовку нам краснеть не придется: все-таки несколько лет проработали летчиками-инструкторами на боевых самолетах. Но все же мы волновались. Нашими ответами генерал остался доволен и сказал, что он без колебаний принял бы нас в Школу, но Школа уже полностью укомплектована и он вызовет нас к следующему набору. По личному опыту мы знали, что генералы любят обещать, поэтому, несколько опечаленные, поблагодарив, уехали. Однако то, как с нами говорил боевой генерал, его отеческая доброта и заинтересованность в наших судьбах вселяли надежду на благополучный исход. И мы стали ждать.
Ждали год, ждали два, писали письма — ответа не было. Работа в ВОАИШ была напряженной, летать приходи- лось много, но мы продолжали верить в обещание Михаила Васильевича Котельникова. И мы не ошиблись.
В один из мартовских дней 1951 г., утром, часовой в проходной сказал мне: «Товарищ старший лейтенант! Вас спрашивал седой генерал и просил зайти к нему в гостиницу». Я не сразу поверил в свалившееся счастье, но, перебрав все варианты, решил, что это приехал за нами генерал Котельников. Поделился радостью с товарищами по службе, и мы втроем поехали в гостиницу.
В гостинице мы действительно встретились с начальником ШЛИ генералом Котельниковым. Вместе с ним был заместитель начальника ЛИИ по кадрам и режиму П.И.Сумичев.
Михаил Васильевич встретил нас как старых друзей и сразу спросил: «Не передумали?» Дружно крикнув: «Нет!» — мы тут же сели писать заявления в Школу летчиков-испытателей.
«Трудно будет вас забрать», — сказал Михаил Васильевич и точно как в воду смотрел. Командование Высшей офицерской школы, узнав, что из эскадрильи «Лавочниковых» перед на- чалом летной программы хотят уехать три инструктора и несколько слушателей, отказалось выполнить указания об откомандировании нас в ШЛИ. Пришлось по подсказке Михаила Васильевича Котельникова писать, как он выразился, «письмо героическое со слезой» на имя начальника штаба ВУЗ ВВС. И только после повторной шифрограммы нас выпустили из цепких лап системы ВУЗ ВВС.
Собравшись в Жуковском, все будущие слушатели перезнакомились. Второй набор ШЛИ представляли в основном летчики-инструкторы и командиры звеньев Качинского, Борисоглебского, Чугуевского и Батайского военных авиационных училищ, но были и демобилизованные ранее летчики. Всем хором «штурмовали» вступительные теоретические экзамены, сдавали летную практику. Для нас, прибывших из Грозненской Высшей офицерской авиационно-инструкторской школы, ни первое, ни второе особых трудностей не составляло. После сдачи экзаменов я, Николай Горяйнов и Виктор Артюхин были приняты в Школу летчиков-испытателей.
Окончательное заключение о приеме в ШЛИ давал начальник Управления летной службы МАП СССР, летчик-испытатель «номер один» — Михаил Михайлович Громов. Он очень обстоятельно изучал личные дело кандидатов в слушатели, и когда задавал вопросы, чувствовалось, искал в нас исследовательскую жилку.
После экзаменов и такой тщательной проверки начались теоретические занятия. Мы с удовольствием «впитывали» новые для нас дисциплины: математический анализ, сопротивление материалов, авиаматериаловедение, методику летных испытаний и другие предметы. Занятия проводились как в учебных аудиториях Жуковского авиационного техникума, так и в «финских» домиках общежития Школы. В одном из домиков жили начальник ШЛИ Михаил Васильевич Котельников и начальник штаба ШЛИ Доминик Тимофеевич Мазур. Они по очереди по выходным дням навещали свои семьи, живущие в Москве. Так что слушатели Школы были постоянно под наблюдением у руководства. Правда, у нас народ подобрался серьезный, но со всеми присущими молодости авиационными хохмами.
Михаил Васильевич Котельников очень любил играть в преферанс и в свободное от занятий и самоподготовки время приходил к нам в домик расписать «пульку». Несмотря на такие простые взаимоотношения, не было ни одного случая панибратства. Авторитет генерала Котельникова был настолько высок, что, когда кто-то провинялся, он собирал всех слушателей, называл фамилию провинившегося и молча в течение длительного времени прохаживался перед строем. И этого было достаточно, остальное доделывал коллектив. Одновременно с теоретическими занятиями у нас проходила и летная практика. Все было захватывающе интересно: и освоение новых типов самолетов, и сам подход к самостоятельному вылету слушателя Школы. Во всем чувствовалось влияние М.М.Громова. Впоследствии в своей книге «Через всю жизнь» он писал: «... Самостоятельность всегда была мне лучшей помощницей. Уверенность в своих силах никогда меня не покидала».
Подобного подхода он требовал и от инструкторов ШЛИ. В какой-то мере этому способствовало и то обстоятельство, что большинство типов самолетов, имевшихся в Школе, были представлены в боевом варианте, т.е. без двойного управления. Все слушатели, пришедшие в ШЛИ из ВВС, были летчиками-истребителями, и истребители Як-17Б, Ла-15 и другие не создавали нам особых проблем. А вот бомбардировщики Ил-28, Ту-2, американский Б-25 и другие перед первым вылетом заставляли нас глубже ознакомиться с особенностями этих самолетов и, как рекомендовал М.М.Громов, не единожды потренироваться в кабине на земле.
Естественно, тщательная подготовка на земле дала положительные результаты: весь второй набор не имел летных происшествий. Все, казалось, шло хорошо, но выпуск слушателей второго набора самолетного отделения был омрачен внезапной кончиной начальника ШЛИ Михаила Васильевича Котельникова. Столь печальное событие нарушило торжественность знаменательного для нас события, и распределение по предприятиям прошло весьма буднично. Руководство ЛИИ, оценив работу выпускников первого набора ШЛИ, решило продолжить курс на омоложение коллектива летчиков-испытателей института. На работу в ЛИИ было принято девять выпускников второго набора: А.П.Богородский, В.П.Васин, Н.И.Горяйнов, Э.В.Елян, В.Н.Жуков, В.С.Ильюшин, В.Г.Мухин, В.П.Смирнов, А.А.Щербаков, а затем с некоторой задержкой и М.К.Агафонов.
Летный руководитель института Леонид Васильевич Чистяков с ходу определил нашу судьбу. «Вертолетная тематика расширяется, — сказал он, — а вертолетчиков у нас раз-два и обчелся. Молодежь — на вертолет!»
И вся группа занялась изучением нового для нас летательного аппарата. Откровенно говоря, ни у кого из нашей группы горячего желания поменять крылья на какой-то призрачный диск от лопастей не было. Но желание познакомиться с очередным «неизвестным», да и чувство долга взяли верх.
Как и в любом деле: разные характеры — разные судьбы, так и тут: одни отсеялись сразу, другие — несколько позже. Я же попал в число успевающих, и мне после двух контрольных полетов дали вести программу летных испытаний на вертолете Ми-1, а потом и на других. Впоследствии я освоил пилотирование вертолетов Ми-2, Ми-4, Ми-8, Ми-10 и американского «Вертол-44», но душой я всегда был в самолете-истребителе.

Подготовил Ю.Пономарев

В.П.Васин В.Ф.Токаев