Испытатели Палубная авиация Проекты боевых самолетов Испытатели «Путь в небо»
Главная
Стефановский
Испытатели
«Аэроузел-2»
«Заметки»
«Барьеры»
Марк Галлай
Игорь Шелест
Ил-76
Испытатели
«Испытатели МиГов»
«Неделя»
Action
«Автограф в небе»
Прочность
Ту-144
«Жизнь»
Наша кнопка:





Главная страница | Текущий раздел: «Автограф в небе»

М.Л.Попович. «Автограф в небе» - Сокол с берегов Итьи



На берегу маленькой реки Итьи притаилась небольшая деревенька Тарасово, что на Рязанщине. В лютую годину 1941 года из нее почти все мужское население ушло на фронт. Немногим удалось вернуться... Уехал из родного села на войну и совсем еще юный Владимир Елисеев, герой рассказа, будущий ас.
Передо мной лежит старая газета.
Август 1941-го.
Два Яка ворвались в строй «юнкерсов», повисших над днепровской переправой, по которой двигались пестрая толпа беженцев и отходящие воинские части. Ведущий удачной атакой сбил головную машину фашистов. Строй вражеской эскадрильи рассыпался, и бесприцельно сбросив бомбы, «юнкерсы» стали уходить на запад... Елисеев Володя вспоминал этот свой первый бой, в котором он победил первого фашиста, но в этом бою он победил еще и себя в себе...
Было это давно, но в памяти каждая деталь воздушной схватки запечатлелась и остановилась словно стоп- кадр из старого, никогда не забываемого фильма. «Мы не заметили, - рассказывает дальше Елисеев, - как на нас свалились тогда «мессершмитты», самолеты сопровождения той большой группы бомбардировщиков. Я впервые увидел так близко фашистский истребитель: он заходил в хвост нашему Яку.
В этом бою Володя был ведомым, и по законам воздушного боя он не имел права оставить самолет ведущего, но тогда немедленно будет сбит его товарищ, ведущий второй пары. Володя энергично развернул свой истребитель и пошел на встречных курсах в лоб неприятелю. А фашист тем временем открыл было огонь по Яку, пилотируемому другом Володи, но заметил самолет, идущий на встречных курсах. Еще мгновение, и, если один из самолетов не отвернет, обломки их рухнут на землю. Володя сворачивать не собирался... Фашист не выдержал.
После приземления Елисеев вылез из кабины, пошатываясь пошел от самолета и упал в ромашки, пахнущие медом и жизнью...
Подошел его ведущий. Он только вчера потерял своего ведомого, а поэтому не знал, как поведет себя в бою этот новенький. Елисеев, несколько сконфуженный проявленной самостоятельностью, стал извиняться. Но командир похлопал Володю по плечу и, показав большой палец, произнес авиационное: «Нормально! Воевать сможешь и пословицу летную усвоил: «Сам погибай, а товарища выручай!» Это наш неписаный закон! Понял,— продолжал командир,— враг отвернул, значит, не так страшен черт, как его малюют, поздравляю тебя с открытием счета». А технику приказал нарисовать краской большую звездочку на борту самолета и ни слова о нарушении.
Долго ночью Володя не мог уснуть. Надо же: сбил фашиста, хотелось все рассказать маме, как было страшно, по-мальчишечьи закатав брюки, побежать на берег любимой Итьи, окунуться в ласковую теплую воду. Вспомнилось, как он совсем еще недавно ловил под корягами раков, рыбу...
Шла война. Десятки раз поднимался он в бушующее огненное небо, до конца войны было еще целых четыре года — вечность!
Фронтовых и героических эпизодов в жизни Володи было больше чем достаточно, но некоторые из них оставили в сердце у него глубокие отметины. Об одном эпизоде рассказал Иосиф Давыдов, которому поведал фронтовой друг Володи — Владимир Левко:
«...На нашего командира эскадрильи в воздушном бою пикировал «фокке-вульф». Предупредить атаку было уже невозможно, и Елисеев, прикрывая командира, подставил свой самолет под пули врага. Володя выпрыгнул, но по неопытности сразу раскрыл парашют и повис на высоте трех тысяч метров. Володя видел, как промчавшийся фашистский летчик показывал ребром ладони по горлу, и даже, кажется, слышал слово: «Капут!» На втором заходе фашист с близкого расстояния начал стрелять. Промахнувшись, он буквально пролетел у Володи под ногами. Турбулентный воздушный поток от самолета врага несколько замедлил снижение парашюта и сильно раскачал его, мешая фашистам прицельно стрелять. Сильный ветер нес его в Сальские степи. Приземлился на дно глубокого оврага».
Как позже Владимир Степанович нам рассказал: «Проверил пистолет, решил отбиваться, а последний патрон приберег для себя. Темнело. На краю оврага послышался треск мотоциклов. Гитлеровцы, очевидно, побоялись спуститься в овраг, постреляли из автоматов и уехали. Десять дней я тогда добирался в штаб. Начальник штаба, встретивший меня первым, глазам своим не поверил: «Дружище, мы по тебе уже поминки справили. Пошли скорее к ребятам, они в столовой». Летчики садились ужинать, накрывали на стол по традиции и для погибших. Вошел командир, сел. Вслед за ним сели летчики. «Выпьем за наших ребят»,— и командир стал называть имена погибших, а когда дошел до фамилии Елисеев, раздался возглас: «Товарищ командир, разрешите за себя самому выпить!» Летчики обернулись, повскакивали с мест. Рядом с начальником штаба стоял невредимый Володя Елисеев...»
Шли дни, месяцы, годы войны... Двести пятьдесят боевых вылетов. Бои под Москвой, Ленинградом, в небе Сталинграда и Курской дуги, над Днепром и Дунаем, Вислой и Одером. Пятнадцать вражеских самолетов уничтожены метким огнем пилота. Начав войну рядовым летчиком, закончил ее — командиром эскадрильи истребителей.
Тремя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Красной Звезды и многими медалями отметила Родина его воинскую доблесть.
Кончилась война, надо выбирать профессию. Елисеев решает остаться в армии, чтобы оберегать мир, завоеванный в жестоких боях. Его влечет романтика неизведанного, романтика борьбы, требующая максимального напряжения сил. Елисеева, как летчика, обладающего отличной техникой пилотирования, имеющего боевой опыт и опыт анализа сложной обстановки в воздухе, направляют работать испытателем...
...Проверяется мощный перспективный двигатель для новых сверхзвуковых самолетов-истребителей. На стендовых испытаниях он показал себя надежным. Теперь его надежность предстоит проверить в воздухе.
Набрана высота. И вдруг смолк такой привычный свист турбины — самопроизвольное выключение. Несколько попыток запустить двигатель не дали результатов. Елисеев сообщил создавшуюся опасную обстановку на командный пункт. Земля приказала: «Катапультируйся!» Попробовал рули, машина послушна. Не так легко бросить самолет даже тогда, когда сердце его не работает. Владимир принимает решение садиться без двигателя. Теперь только нельзя потерять скорость, иначе самолет начнет «проваливаться», и он плавно, но энергично начинает снижение и направляет самолет в сторону аэродрома. Там его ждут. Услышав тревожное сообщение, руководитель полетов прекратил все полеты, освободил посадочную полосу. Не так легко посадить истребитель: до недавнего времени во всех случаях отказа двигателя и если он не запустился до высоты двух тысяч метров, летчик был обязан покинуть самолет. Но теперь уже научились сажать самолет с неработающим двигателем — двойным выравниванием гасить скорость снижения, и Владимир Степанович проверяет этот метод... Лобовое стекло начало покрываться льдом, видимости нет, Володя снимает перчатку, горячей ладонью прислоняется, к стеклу, появляется незначительное прозрачное пятнышко, и он видит полосу. Выпускает закрылки, а у самой земли шасси и садится.
Причина самопроизвольного выключения проясняется. Конструкторы решат очередную задачу по надежности авиационных двигателей. И снова поднимется в воздух Владимир Елисеев, снова будет проверять его на всех режимах на больших и малых высотах, а потом будет акт об испытаниях. Двигатель войдет в серию и понесет в своих гудящих турбинах частицу мужественного сердца Владимира Елисеева. Кстати сказать, в настоящее время двигатели для новых самолетов испытываются на летающих лабораториях, установленных на серийных самолетах. Опытные двигатели размещаются в наружных гондолах, поэтому летчикам-испытателям двигателей приходится много летать, мягко выражаясь, на «нестандартных» самолетах.
Двигатели должны быть испытаны в воздухе прежде, чем они будут установлены на новые прототипы. Работы в небе хватает всегда. На испытания поступают новые объекты, все их надо испытать. Поступают двигатели с форсажными камерами. Форсированный режим работы двигателя обусловливается дополнительным впрыском топлива для резкого увеличения тяги. Эту сложную и небезопасную работу снова поручают Владимиру Елисееву.
Исследования в полете газодинамической устойчивости этих двигателей помогли конструкторам усовершенствовать их.
Владимир Степанович Елисеев является «королем» испытания авиационных двигателей...
Вначале двигатели испытываются на стендах. Во время этих исследований проверяется его устойчивая работа, а затем замеряются все характеристики. Этот процесс длится до тех пор, пока не будет уверенности, что по своим данным и степени надежности двигатель может быть установлен на самолет для продолжения испытаний, но теперь уже в воздухе. Испытания двигателя являются очень сложной работой, требующей высокой квалификации летчика-испытателя. Не всегда двигатель испытывается в воздухе на том самолете, который ему предназначили конструкторы.
Понятно, что для испытания сверхзвукового двигателя необходим и сверхзвуковой самолет, так как эффект волнового сопротивления, необычные рабочие «потолки» (максимальная высота полета) и скорости набора и снижения влияют как на самолет, так и на двигатель.
Волновое сопротивление возникает на самолете при полетах на скоростях, близких к скорости звука (скорость звука на высоте 10 000 метров приблизительно равна 1100 километрам в час), оно увеличивает общее сопротивление самолета примерно в 60 раз, нетрудно представить, какие требуются мощные двигатели, чтобы преодолеть скорость звука...
Посадка с отказавшим реактивным двигателем до недавнего времени из-за чрезвычайной сложности и опасности запрещалась, все летчики знали, что, если на однодвигательном самолете отказал и не запустился двигатель до высоты две тысячи метров, летчик обязан катапультироваться. Летчик, но не испытатель...
Чаще всего опытные двигатели устанавливаются на самолет с несколькими двигателями. Бывает и так, что при испытании двигателей основной упор делается на изучение новых систем управления двигателем и новых топливных систем. Все это требует от летчика-испытателя до тонкости знать каждую особенность двигателя, максимальной компетенции и всесторонней летной подготовки. Ему приходится летать на тяжелых и легких самолетах, на малых и больших высотах и скоростях. Поэтому летчик-испытатель ведет работу, которая является первой ступенью новой эры развития авиации...
На всем этапе испытаний он не имеет права допустить ошибку или пропустить дефект, потому что «за каждым дефектом стоит смерть»,— говорил А. Н. Туполев. Испытывая двигатели, Елисеев частенько попадал в тяжелейшие ситуации. Только при полете на самолете Ту-4 было два случая разрушения двигателей в воздухе с возникновением пожара — пожалуй, самое страшное, что может произойти в полете. Нетрудно представить себе металлический островок — самолет в воздухе, заполненный горючим. Пожар в любой точке — это почти гибель.
Тогда экипаж Елисеева принял все меры, чтобы сбить пламя, но пожар продолжался...
Во время пробивания облаков пламя озаряло окружавшую пелену, и создавалось впечатление, будто весь самолет объят пламенем. «Экипаж работал четко,— вспоминает Владимир Степанович,— но даже в самые тяжелые мгновенья никто не предложил покинуть самолет, хотя все понимали, что двигатель горит считанные минуты, и все-таки старались потушить пожар, и победили...» Появился приказ командира... «В результате умелых действий экипажа в воздухе, при хладнокровии и железной выдержке командира удалось спасти опытный двигатель и самолет...»
Помнится, Елисеев тогда посадил машину, когда огонь начал угрожать рулю поворота и стабилизатору. На земле пожар быстро потушили, разобрались в причине, и двигатель в конечном итоге был поставлен на самолет и эксплуатируется до сих пор.
Исключительное трудолюбие и совершенное владение авиационной техникой ставит Елисеева Владимира Степановича в ряды лучших летчиков-испытателей широкого профиля...
Шли годы. Одному из первых Елисееву поручается научно-исследовательская работа в районах южных широт и Заполярья. Снова сотни часов, проведенные в воздухе. И здесь не все полеты проходили гладко. ...Однажды воз ник пожар на самолете в результате скользящего попадания шаровой молнии. Ситуация более чем критическая, если учесть и то, что полет проходил над Баренцевым морем... Елисеев тогда вел поврежденный самолет к берегу точно так же, как когда-то на фронте. «Главное,— вспоминает он,— перетянуть линию фронта. В этом полете линией фронта был берег».

Иду на Вегу Сокол с берегов Итьи



- Дневные звезды
- «Дочь Икара» (2)
- Человек из легенды (2)
- Вертолетный кумир (2)
- Там, за облаками (2)
- Летная книжка генерала (2)
- Иду на Вегу
- Сокол с берегов Итьи
- Тюльпаны в гермошлеме
- Равных ему мало

«Записки» «Воспоминания» «Заметки» Союз науки и производства