Испытатели Палубная авиация Проекты боевых самолетов Испытатели «Путь в небо»
Главная
Стефановский
Испытатели
«Аэроузел-2»
«Заметки»
«Барьеры»
Марк Галлай
Игорь Шелест
Ил-76
Испытатели
«Испытатели МиГов»
«Неделя»
Action
«Автограф в небе»
Прочность
Ту-144
«Жизнь»
Наша кнопка:





Главная страница | Текущий раздел: «Автограф в небе»

М.Л.Попович. «Автограф в небе» - «Дочь Икара»



Среди летчиков-испытателей реактивных самолетов была Ольга Ямщикова — человек и летчик для меня идеальный. Восхищение ею помогло мне выработать собственный характер. Для этого ведь мы и выбираем себе идеалы. Они примеры для подражания, для самовоспитания.
Удивительно в ней все... И то, что она одна из первых женщин в мире летала на реактивном самолете, вошла в десятку первых испытателей-реактивщиков, и то, что она необычайной доброты человек, высокого оптимизма и сердечности. Она была первой из женщин в стране летчиком-инструктором-парашютистом. Сама прыгала и учила других.
Необычно началась у нее летная биография... Даже первую петлю она сделала не на самолете, а на тракторе, работая трактористкой на аэродроме...
А знакомство с полетом у нее тоже началось необычно. В первом полете с летчиком Муреевым она не привязалась ремнями в кабине и при выполнении петли выпала из самолета и... чудом удержалась за расчалки.
Ольгу Николаевну Ямщикову считают у нас «бабушкой русской авиации». Она летала на самолетах с двигателями от ротативного до реактивного. На самолете с двигателем ротативным коленчатый вал стоял на месте, а цилиндры вращались. Тогда на самолете был всего один прибор — альтиметр (высотометр). Он привязывался к ноге выше колена.
Неподготовленность к первому полету сильно обожгла ее душу, и на всю жизнь она запомнила, что готовность к полету — гарантия безопасности...
С большим восторгом вспоминает она свой первый самостоятельный полет на самолете У-1. Он выполнялся 4 июня 1932 года на рассвете, в пятом часу утра.
— Внизу весь Московский район Ленинграда,— вспоминает Ямщикова.— Город только просыпался. Но рассматривать его не было времени — второй круг с заходом на посадку. Посадку совершила, как учил инструктор. А он не скрывает радости — как отец целует и поздравляет.
За лето освоила всю программу, полеты по маршруту, пилотаж. Осень и зима 1932/33-го — она уже в школе летчиков-инструкторов в Тушине. Первые полеты на самолете По-2, казавшемся тогда верхом совершенства. И инструктор Иван Иванович Черевичный, будущий знаменитый полярный летчик, относился к ней очень бережно, внимательно. Какое-то бережное отношение к ней сложилось и у всех курсантов группы.
Она окончила школу летчиков-инструкторов, Высшую парашютную школу. Училась у пионера парашютного спорта Я. Д. Мошковского. Прыгали днем и ночью. На лес и на воду. Прыгали из различных положений самолета и с разных высот. Потом проходили программу вывозки парашютистов: самостоятельные полеты с расчетом и сбросом на различных скоростях и высотах. Яков Давыдович внимательно приглядывался к единственной девушке в его первой группе. Но она летала отлично и прыгала смело. При выпуске сказал:
— Ну, Леля, держись, не подведи, дело новое и очень нужное, а ты первая девушка в нашей стране летчик-инструктор парашютного спорта.
За пять лет работы в аэроклубе Ямщикова обучила более 50 летчиков и более 100 парашютистов.
Запомнилась самая первая группа. 12 ребят. Все как на подбор — высокие, сильные, отслужили в армии. И все — опытные мотоциклисты. Как-то пробираясь между самолетами, нечаянно услышала разговор своих курсантов:
— Вот влипли, ребята! У всех инструкторы настоящие, а у нас девчонка — хохотушка какая-то.
Постояла как вкопанная, а потом долго думала, как же быть? Она привыкла работать задорно, весело. Всегда с улыбкой, шуткой. За это ее и любили, а тут, оказывается, это мешает ее авторитету, ведь все курсанты старше ее на несколько лет. Ну что же, надо быть серьезной — детство кончилось.
На выпускных экзаменах все двенадцать получили отличные оценки.
В Ленинградском аэроклубе весной и летом 1935 года шла напряженная работа. Звено женщин летчиков-инструкторов — Вероника Стручко, Лена Каратеева и Ольга Ямщикова закончили программу обучения своих учлетов первыми. За отличную работу им поручили вести в Коктебель к планерному слету женский воздушный поезд, составленный из трех планеров Г-9 на буксире за самолетом Р-5. Пилотировала самолет Р-5 Вероника Стручко, пилотами планеров были Оля Ямщикова, Лена Каратеева и Люся Чистякова — инструктор планеризма, занявшая первое место на планерных состязаниях. Маршрут с посадками проходил через Москву, Орел, Полтаву. Очень сложен был взлет одновременно трех планеров за одним самолетом на тросах длиною 120—130 метров. Самолет медленно набирает скорость. Тяжело тянуть три планера на буксире. Скорость мала, и они почти валятся на крыло, тросы тянут в сторону, нужно строго выдерживать дистанцию, чтобы не столкнуться. Требовалось высокое мастерство пилотов.
Моросит дождь. Девушки идут под облаками. Легкие планеры болтает как листочки в воздухе. При подходе к Малой Вишере облачность прижала к земле. Летят бреющим. На аэродром в Тушине вышли точно, отцепка и посадка по одному. Сначала садятся планеры, потом самолет бросает трос и производит посадку.
На Орел вылетели с надеждой на лучшую погоду. Но снова попали в дождь. Иногда облачность так прижимала, что планеристки то и дело оказывались в облаках. А уж о болтанке и говорить нечего, каждый летчик знает, как болтает под нижней кромкой кучевых облаков. При подходе к Орлу погода действительно стала лучше. Обрадованные улучшением погоды, все три планеристки приземлились строем. Орловцы смотрели на летчиц, как на иноземных пришельцев. Пока в Орле пообедали, небо совсем прояснилось. Посадку в Полтаве производили в темноте. Гостеприимные хозяева повезли сразу в баню, а потом принялись до отвала кормить. Девчата смеялись: «Мы так наелись, что завтра не взлетим». Взлетели в Полтаве на Геническ... От Геническа пошли на Коктебель по последней прямой. Забрызгал по стеклам дождь. Над Сивашем встретил шторм. Болтало так, что, казалось, легкие планеры почти ложились на спину или вдруг какое-то мгновение летели хвостом вперед. «Что же мне с ними делать?»—думала Вероника Стручко. И приняла единственное решение. Дать полный газ и карабкаться вверх, хотя и не очень-то легко тянуть три планера. Высота около двух тысяч метров. Стало тише. И планеры летят спокойно. Вдали виднеются горы. Сгущаются сумерки. Новая забота: непредвиденный набор высоты, шторм — все на повышенных режимах мотора. Хватит ли горючего? Нелегко в горах найти незнакомый аэродром. Теперь все зависит от ее выдержки. Она накачала немного горючего в верхний бак для страховки. Проверила курс. И тут снова увидела горы. Они надвигались на самолет. Вероника всматривается в темноту, ищет посадочное «Т». Вот оно, наконец. Видят ли его пилоты планеров? Вероника снижается, пока не давая команды планерам на отцепку. Сели благополучно. Встречали овациями и цветами.
В пункте 780 книги «Даты отечественной авиации и воздухоплавания» короткая запись за 1935 год: «23— 26 сентября совершен выдающийся женский перелет на воздушном поезде по маршруту Ленинград — Коктебель общим расстоянием 1950 км».
Стала Ольга Николаевна командиром женского звена. Женщин летчиков-инструкторов в Ленинградском аэроклубе было уже много. Командирами звеньев были летчицы старшего поколения — Вероника Стручко и Лена Каратеева.
С Ольгой Николаевной летала ее близкая старшая подруга и ученица Рая Беляева, замечательные летчицы Нина Корытова и Женя Рачко.
В 1935 году в августе Корытова и Рачко вместе с Мариной Расковой участвовали в групповом перелете на спортивных самолетах конструкции А. С. Яковлева по маршруту Ленинград — Москва.
Тогда на аэродроме, когда группа Расковой готовилась к перелету, и познакомилась Ольга Николаевна с Расковой.
Сразу же при встрече она поразила ее истинно русской женской красотой. Правильные черты лица, живые, очень выразительные глаза. А улыбку трудно описать. Немного насмешливая, вернее, задорная. На работе
Марина Раскова была очень собранная, требовательная, Ольге показалось, даже слишком. Зато в часы отдыха с ней не заскучаешь. Хорошо пела, прекрасно играла на пианино. Помнит, как-то под свой аккомпанемент спела старинную балладу. Все стояли пораженные ее исполнением. А она вдруг запела «Мы рождены, чтобы сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор» и, обращаясь ко всем, сказала: «Ведь правда, девчата?»
В 1938 году за отличную работу Ленинградский обком ВЛКСМ и ЦК ВЛКСМ направили Ольгу Николаевну на учебу в Военно-воздушную академию им. Жуковского.
Пришла к начальнику академии комдиву З. М. Померанцеву с путевкой ЦК ВЛКСМ.
— Летчик, говорите? А ну пойдемте, слетаем!
Перешли Ленинградское шоссе и — на центральный аэродром. Самолет Р-5. Туфли на высоком каблуке выбросила из кабины. Полетела в чулках. Отпилотировала уверенно. Начальнику академии полет понравился. В управление самолетом он не вмешивался. После посадки торжественно поблагодарил ее.
Экзамены сдала успешно и была зачислена в числе немногих женщин в военную академию на инженерный факультет.
И совсем не просто Ольге Николаевне было сдать экзамены успешно. Семь лет перерыва в учебе. Напряженная летная работа с курсантами и парашютистами. Годовалая дочка, семья. Вначале и сама не верила, что одолеет. Видя это, помогли все: муж, бабушка, мама, летчики-инструкторы на аэродроме. Настойчивость, упорство победили и в сдаче экзаменов, и в учебе в академии.
Наступила осень тяжелого 1941 года. В опустевших зданиях академии остались только слушатели выпускного курса. Собрали все оружие, которое имелось в учебных классах. Делали подставки к авиационным пулеметам «ШКАС». Днем — напряженные занятия, вечером — к оружию.
Все рвутся на передовую. Некоторые уже ушли, в том числе и самовольно. Таких вернули обратно, наказали за нарушение дисциплины. Всем строго приказали: разговоры об отправке на фронт прекратить, заниматься в полную силу! Как-то в Киеве в аэропорту Жуляны в ожидании вылета разговорились мы с генерал-лейтенантом Николаем Александровичем Максимовым.
— Здесь, в Жулянах, осенью 1943 года стоял женский авиационный 586-й полк, в котором воевала полковник Ямщикова,— говорю я.
— Да, знаю. И Ольгу Николаевну знаю. С 1938 года. Со времени поступления в академию. Мне пришлось быть командиром классного отделения, в котором она училась. Помню, с начала учебного года была исполнительная, веселая, общительная. А потом, месяца через два, ее как будто подменили. Ходит хмурая, ни с кем не разговаривает. Ребята к ней и так и сяк, никому не подступиться. Поинтересовался. Дома все в порядке. Что же случилось? Стал за ней наблюдать. На практических занятиях сидит у окна. В перерыве подошел. Смотрю: виден центральный аэродром, старт, взлетают и садятся самолеты. Понял сразу, о чем затосковала. Горе с этими летчиками. «Садитесь,—говорю ей,— на мое место». Она молча пересела. А я думаю, что же с ней делать? А она вечером приносит мне рапорт по команде: «Прошу отчислить меня из академии. Не могу без полетов». Пришлось группу летчиков на курсе организовать. Они летали в перерывах между сессиями. Потом втянулась в учебу и училась хорошо. И еще была история: идем с парада на Красной площади по улице Горького. У нее косы густые, русые. На парадном кителе висят. Мальчишки кричат: «Женщина — военный летчик». Я осторожно говорю: «Спрячьте косы под фуражку». А она: «Не получается».— «Остричь не хотите?» — «Муж не разрешает»,— отчеканила. Я так и не приказал остричься. А в первый же день войны остриглась коротко. Явилась ко мне и заявляет: «Отправьте на фронт». Тут уж я не выдержал: «Сам вперед уеду». Так и получилось. После окончания академии весной 1942 года мы, мужчины, поехали на запад, а она на восток, военным представителем. Приказ есть приказ.
До полного изнеможения почти круглосуточно отправляла Ямщикова самолеты на фронт. И подавала один за другим рапорты с одной и той же просьбой — отправить на фронт. Добилась этого только в конце лета 1942 года по вызову Марины Расковой. Ямщикова в сентябре 1942 года узнала о гибели мужа, военного летчика. И в полк ехала замкнутая, в состоянии полной отрешенности.
Полевой аэродром женского авиационного полка находился на левом берегу Волги. Со стороны Волги — капониры и землянки, в которых жили летчики и механики. Землянки длинные, в них в два ряда койки.
Сначала нужно было явиться к Расковой. «Скорей бы уж доехать»,— думала в поезде Ольга Николаевна. Тяжело в такое время одной. Там ее ждут друзья: Мила Казаринова, Рая Беляева и Зулейха Сеид-Мамедова. С Милицей Александровной Казариновой и Зулейхой Сеид-Мамедовой вместе поступали в академию, все на разные факультеты. Вместе сдавали вступительные экзамены, жили тогда в одной комнате. Помогали друг другу в учебе и в быту. Много общего было у Казариновой и Ямщиковой. Обе до академии летали и беззаветно любили авиацию. У обеих мужья летчики и дочки-одногодки. Девочки ходили в один детский сад. Часто Мила забирала девочек к себе домой. Напоит, накормит и спать уложит. Знала, как трудно подруге на инженерном факультете.
Рая Беляева, закончив семилетку в районном поселке Зуевка, приехала в Киров учиться в кожевенном техникуме. Там и познакомилась с Ольгой. А потом в Ленинградском аэроклубе Рая училась у Ольги летать и прыгать с парашютом. И хорошо училась. Стала инструктором-летчиком.
—Дай-ка мне на зону человек пяток твоих курсантов,— просила Рая подругу.— Проверю, лучше ли они летают, чем мои?
А вечером, когда Ольге надо было «бросать» парашютистов, она со своим самолетом тут как тут, помогала Рае.
И вот, наконец, Ольга Николаевна у дежурного по гарнизону. Только он позвонил, тут же подъехал «газик». Раскова схватила в охапку Ольгу Николаевну и, целуя, приговаривала:
— Наконец-то, наконец. Мы тебя заждались. Все знаю — не отпускали. Но мы тоже не терялись. Поехали на ужин.
В столовой Раскова говорит:
— Ну, рассказывай все.
— Мне нечего рассказывать. Вы рассказывайте.
— Мы из нашей группы отформировали уже два полка. Истребители несут сейчас боевую работу на самолетах Як. Знаешь эти самолеты хорошо?
— Знаю. 108
— Командир полка у них Казаринова Тамара Александровна — сестра Милицы Александровны. Старший военный летчик. Знаешь ее?
— Знаю.
— Ну, конечно же, знаешь. Воюет полк ночных бомбардировщиков на самолетах По-2. Командир капитан Бершанская Евдокия Давыдовна. С ней знакома?
— Нет.
— Ну, а вот — наш полк. Командир полка — майор Раскова Марина Михайловна и начальник штаба полка — майор Казаринова Милица Александровна. Нас знаешь? — смеясь, говорит Раскова.
— Знаю,— тихо отвечает Ямщикова. Марина всматривается внимательно в нее и уже серьезно продолжает:
— Мы немного застряли. Ждем новую матчасть — самолеты Пе-2, пикирующие бомбардировщики конструкции Петлякова. Летала на них?
— Нет.
— Жаль. Зато ты хорошо знаешь самолет Як-1. Будешь у истребителей инженером полка?
— Нет. Не буду. Инженером полка не буду.
— Боишься ответственности? — спрашивает Марина.
— Об этом и не думала.
Крупные слезы катятся по щекам Ольги Николаевны.
— Оленька, дорогая, что с тобой? Я что-нибудь сказала или сделала не так? Товарищ майор! Милица Александровна! Что же вы молчите? Скажите же что-нибудь.
Милица Александровна опустила голову. Ольга Николаевна смотрит на них, и захлебываясь слезами, шепчет:
— Я так ждала встречи с вами, я так хотела приехать к вам. Целый год. Весь тяжелый длинный год.
Молча они идут по городку. Казаринову все время кто-нибудь останавливает.
— Товарищ майор, можно вас на минутку? Остановится, не успеет догнать, снова:
— Товарищ майор, разрешите?
В комнате холодней, чем на улице. Марина Михайловна закрывает окно, говорит:
— Будешь спать со мной. У меня две подушки. Одеяло теплое. Не замерзнешь.
— Пусть ложится на мою кровать,— говорит Казаринова, входя в комнату.— Мне все равно придется уйти.
Прибыла группа командированных, разместить их надо. Выспишься. Завтра будешь проходить медкомиссию на годность к летной службе.
Эх ты, Ольга Николаевна! Неужели мы не знали, чего ты хочешь. Летай себе на здоровье.
Раскова умывается в ванной.
— Мила! — тихо говорит Ольга.— Федя погиб.
— Я догадалась еще в столовой.
Раскова заботливо своей кожанкой поверх одеяла закрыла Ольгу Николаевну, села на кровать.
— Вот так мы тут и живем, уже скоро год.
— Какие вы молодцы,— восхищенно говорит Ольга.— Создали три боевых полка из гражданских девочек за такой короткий срок. Фактически одна зима и одна весна на подготовку. Это же надо так провернуть.
— Мы не одни. Нас почти тысяча. Кадровые офицеры женщины пришли. Это — знающие специалисты и прекрасные командиры. И мужчины наши помогали. Я с самого начала не сомневалась в способностях и сноровке наших женщин и уверена, что все наши полки отважно будут воевать. Вот увидишь, как прекрасно летают наши летчицы и как самоотверженно наши техники обслуживают самолеты и вооружение. И результаты уже есть. Вот, например, этой весной девушки-истребители при учебных стрельбах заняли первое место в дивизии. А твой майор Казаринова действительно молодец. Высокой самодисциплины человек. С таким начальником штаба мне делать совершенно нечего. Куда ни сунусь — уже все сделано.
Они долго говорили, Марина Михайловна рассказала о своей дочке Тане:
— Учится в хореографическом училище. Танцует, занимается музыкой. Очень скучает без меня. И я очень скучаю по ней.
Еще двое суток они были вместе. Старались вместе позавтракать, пообедать, а вечером обсуждали дела на фронте. Много говорили о тактике воздушных боев, разбирали возможности нанесения бомбовых ударов. Спорили. Марина Михайловна рассказывала о методах ориентировки в боевой обстановке.
— Запомни, Ольга,— говорила она.— Нам, советским женщинам, оказали большое доверие. Мы — воздушные бойцы за правое дело. Все наши девушки оправдывают это доверие потому, что нас объединяет высокое чувство долга советского человека-коммуниста и любовь к Родине. И мы победим. Мы сметем фашизм.
В планшете у Ольги Николаевны заключение мед комиссии: «Годна к летной службе». Она сидит в задней кабине самолета По-2, бережно держа в руках пуховую подушку, подарок Расковой. Казаринова, стоя на крыле, спрашивает ее: «Может быть, пока повременишь летать. Как ты себя чувствуешь?..»
— Как после переливания крови.
— О, Раскова в этом деле мастер.
Марина Михайловна садится в переднюю кабину, через несколько минут они на аэродроме истребителей Раскова представляет Ямщикову командиру полка:
— Вот вам новый летчик с высшим образованием. Короткое прощание:
— Ну, Ольга, держись,— она целует ее на прощание.
Днем, придя в землянку, Ольга Николаевна обнаруживает на кровати новый комплект летного обмундирования, меховые брюки и куртку, шлемофон, унты, перчатки.
— Откуда это? :
— Дежурная по полетам передала для вас,— отве чает дневальная.
Разыскав дежурную, Ольга спрашивает:
— Откуда взяли обмундирование?
— Майор Раскова привезла на По-2. Она даже мотор не выключила. Тут же улетела.
«Милый мой друг, какая же ты хорошая женщина. Сколько же любви к людям в твоем сердце»,— думает Ольга Николаевна и уверенно шагает к стоянке самолетов истребителей. Не знала она тогда, что в тот день расстались они навсегда. 4 января 1943 года Герой Советского Союза Марина Михайловна Раскова погибла.
Осень была суровая. Донимали холод и дождь, механики день и ночь работали на аэродроме и готовили самолеты к боевым и учебным полетам. Девушки-летчицы, наряду с боевыми полетами, осваивали стрельбу по наземным и воздушным целям. Инженер полка по вооружению, капитан Антонина Константиновна Скворцова, неутомимо обучала их на земле и в воздухе.
Девушки пришли в полк в основном из аэроклубов, имели большой опыт инструкторской работы. Несмотря на новую для них материальную часть — боевые истребители Як-1, летали они прекрасно, четко и слаженно выполняли групповые полеты.
Летная работа в полку всецело захватила Ямщикову с первых же дней. Надо было учиться самой и учить других. В полку имелось три эскадрильи. Одна уже воевала под Сталинградом, командовала эскадрильей старший лейтенант Раиса Васильевна Беляева. Вторая несла службу по охране Саратова. Командиром третьей, как ее называли, молодой эскадрильи, назначили Ямщикову.
Ольга хорошо знала конструкцию самолета Яковлева: завод, где она работала военпредом, выпускал эти машины. Она обучала молодых летчиц, летала сама. Во всем ей хорошо помогала комиссар эскадрильи старший лейтенант Лена Курбанова, до войны работавшая секретарем райкома комсомола в Серпухове.
...Осенние ночи темные. Летчики в воздухе не видят друг друга в нескольких десятков метров. Один из бомбардировщиков прорвался через огневую завесу зениток и попал в лучи прожекторов. В ярком свете мелькает истребитель. Видна его трассирующая очередь, одна, другая. Бомбардировщик падает, и где-то недалеко у реки слышен гул от его падения и взрыва бомб. «Юнкерс-88», падая, подорвался на собственных бомбах.
Впервые в мире в ночном бою девушка летчик-истребитель сбила самолет. Это заместитель командира эскадрильи лейтенант Валерия Хомякова открыла боевой счет полка.
Ранним утром все стоят и смотрят на Валерию, восхищенные ее мужеством и умением. Майор Казаринова и батальонный комиссар Куликова поздравляют Хомякову. А Ольга Николаевна вспоминает слова Расковой: «В полку ты увидишь, какие отважные и прекрасные летчики наши девушки».
Командиры эскадрилий Ольга Ямщикова и Женя Прохорова живут в одной землянке. Женя спит урывками среди дня. Ее эскадрилья работает ночью. Ольга летает днем, тренирует молодых летчиц, пришедших недавно в полк из Пензенской школы.
Встречаются редко, только вечерами. Старший лейтенант Прохорова до войны летала в Центральном аэроклубе Москвы. Неоднократная чемпионка мира в рекордных полетах на планерах, участница воздушных парадов в женской пилотажной пятерке, считалась лучшим летчиком полка. «Вот у кого есть чему поучиться»,— думала Ольга, но Женя приходила усталая, и в короткие минуты отдыха не хотелось ее беспокоить расспросами.
Не удалось молодому командиру эскадрильи Ямщиковой поучиться ни у Жени Прохоровой, ни у Валерии Хомяковой. Не удалось полетать с ними. Погибли они в эту страшную осень 1942 года. Валерия — при вылете ночью, Женя — при сопровождении.
Уехала из полка майор Казаринова. Во время воздушного налета она была ранена в ногу. Рана плохо заживала. Летать было нельзя. Полк принял майор Гриднев. Сначала трудно ему было. Внимательно приглядывался к девушкам. Летал со всеми. Изучал. Часто прилетал к ним командир дивизии Герой Советского Союза подполковник Нога.
Он принимал полк в свою дивизию у майора Расковой весной 1942 года и как-то сразу поверил женщинам. Доверял и помогал. Понимал, как трудно молодым девушкам стать воздушными бойцами.
По прибытии Ольги Ямщиковой в полк он слетал с ней на проверку техники пилотирования. После полета спокойно и сухо сказал:
— Все отлично. Работайте.
Однажды вызвал Ольгу Николаевну командир полка Гриднев.
— Задание вам, старший лейтенант, ответственное. Погоните новые самолеты под Сталинград. Повидаетесь с Беляевой. Узнаете, как у них дела идут. Возьмите с собой летчиц из 2-й эскадрильи — младших лейтенантов Лисицину, Бурдину, Панкратову. Приглядитесь к ним. Работать с ними будете. Лисицина будет вашим заместителем, Бурдина и Панкратова — командирами звеньев. Может быть, там полетаете немного, наберетесь опыта у Беляевой. Долго не задерживайтесь. Предстоит перебазировка ближе к линии фронта.
На крыльях вылетела Ямщикова от командира полка. Радости не было предела. Наконец-то увидит Раю, наконец-то полетает с ней в боевой обстановке.
И вот подлетают к аэродрому. Сгущаются сумерки. Ухудшается видимость. Надо быстрее заходить на посадку. С воздуха видны две наезженные полосы, перпендикулярные друг другу в виде буквы «Г».
— Ох, я там и отличилась,— рассказывает Ольга Николаевна,— хуже некуда. Нужно было дать команду на посадку кому-нибудь из девчат, они уже летали сюда, а не соваться в воду, не зная броду. Но как же? Я ведь комэска. Смело захожу, выравниваю и вдруг слышу в наушниках голос Гали Бурдиной: «Сокол-4! Сокол-4! Куда вы? Куда вы? Заходите с перпендикулярным курсом!» Поздно. Самолет мой катится по каким-то кочкам, прыгает то вверх, как с трамплина, то опускает нос, я с трудом выдерживаю направление. Изо всех сил прижимаю к себе ручку, торможу, где можно. Выключаю мотор. Самолет резко разворачивается влево почти на 180°, и я вижу, что останавливаюсь у входа в землянку. Впереди меня на полосу слаженно, красиво, одна за другой садятся девчата. Вокруг моего самолета собрались механики.
Осматривают машину. Один говорит:
— Вот дала по тылам землянок.
«Провалиться бы мне сквозь землю»,— думаю я, вылезая из кабины. Подходят девчата.
— А ну, что стоите, рты пооткрывали,— громко говорит Клава Панкратова.
— Раз, два! Взяли! Самолет на стоянку. Взяли! Взяли все!
Ох, и молодец Клава! Она всегда так четко командовала на строевой подготовке, и тут не растерялась. Хорошо, что самолет цел.
Когда мы, прилетевшие, остались одни, я сказала:
— Спасибо вам. И простите меня за самонадеянность и опрометчивость.
— Ничего,— сказала Клава,— с кем не бывает. Это тоже надо уметь так сесть.
...Только на следующий день Ольге удалось разыскать Раю. Обе несказанно обрадовались встрече. Рая сразу же захлопотала. Откуда-то достала уйму продуктов, натолкала полную парашютную сумку вкусных вещей. Но главное — добилась разрешения на вылет. После первого полета Рая сурово отчитала подругу за то, что при заходе в облачность Ольга ее потеряла, а во втором полете так старалась держаться хвоста своего ведущего, что даже не заметила в бою фашистских самолетов.
— Увидеть противника раньше, чем он тебя заметит,— залог успеха,— говорила Рая.— Если летишь одна при заходе в облака, действуй по обстановке, но если ты попала в облака, будучи ведущей группы, не шарахайся в стороны, выдерживай курс, а при изменении предупреждай, иначе тебя потеряют. А если идешь ведомой, то потеряешься сама.
Полет за полетом учила Беляева Ямщикову:
— Что же ты сидишь на моем хвосте. Действительно, кроме меня, никого не увидишь. Увеличивай дистанцию, интервал. Переходи из стороны в сторону. Смотри внимательно кругом. Куда ты лезешь к истребителям, да еще снизу. Они только этого и ждут. Зачем так тянешь ручку? Чувствуй машину, сейчас же в штопор загремишь.
А сама Рая маневрирует так, что только белая завихренная пелена с крыльев срывается.

Дневные звезды «Дочь Икара» (2)



- Дневные звезды
- «Дочь Икара» (2)
- Человек из легенды (2)
- Вертолетный кумир (2)
- Там, за облаками (2)
- Летная книжка генерала (2)
- Иду на Вегу
- Сокол с берегов Итьи
- Тюльпаны в гермошлеме
- Равных ему мало

«Записки» «Воспоминания» «Заметки» Союз науки и производства