Леонид Попов. «Страстная неделя» - Страстная неделя

-1- -2- -3- -4- -5- -6- -7-

* * * Ту-144 в сопровождении «Аналога» Какой красивый был человек Виктор Константинов! Я познакомился с ним, когда учился в Казанском авиационном институте. Однажды тренер секции плавания Нина Ивановна Попова, преподаватель кафедры спортивной медицины медицинского института, привела парня, заметного мощью даже среди пловцов.
Но не «накручивал» он, как мы, километры под наблюдением студентов-практикантов, держался чуть обособленно, без промедления уходил после тренировок. Нина Ивановна нам объяснила, что Виктор готовится к поступлению в Школу летчиков-испытателей, а плавание - способ подправить давление или еще там чего-то. Она сказала также, что он - мастер спорта, пилотажник. Здорово мы тогда его зауважали, но более близкого знакомства в то время не состоялось.
Мы встретились с Виктором через несколько лет. Загорел, могуч, худощав лицом, а сам сияет. Он узнал меня:
- Ведь, ты - двигателист? Силовую установку МиГ-21 знаешь? У меня вопросы.
Вопросы оказались такими, что мне пришлось развести руками. А мне казалось, что я неплохо изучил её в аэродромном цехе серийного завода.
- Да зачем тебе вдруг понадобилось?
- Не вдруг. У меня экзамен по силовым установкам в Школе летчиков-испытателей.
- Так ты что, поступаешь туда?
- Нет, - смеется, - учусь. Со второго захода приняли, со второго захода - после чемпионата мира по самолетному спорту в Испании, в Бильбао. Я там был членом сборной. Константинова распределили в Институт. Мы практически не встречались. Я знал, что утром до начала работы он ездит на полеты в Жуковский аэроклуб, после работы - в аэроклуб Коломенский. Концы немалые, но все только полеты и полеты.
Уже потом я узнал от Игоря Петровича Волка, что в качестве летчика-испытателя Константинов начал работать по-новому, как испытатели до него не работали. Он приходил к специалистам на стадии формирования идеи, которая отделена от собственно летных испытаний годами работы. Он же был у истоков идеи истребителя-лаборатории с изменяемыми в полете характеристиками управления. «Константинов был явлением». - так подытожил Игорь Петрович разговор о нем. Как можно судить сейчас, Институт жил в те годы заметно насыщеннее. Подходило третье поколение реактивных самолетов, нужны были новые двигатели, зарождалось понятие о базовых комплексах оборудования, конструкторы разрабатывали самолеты новых, непривычных для глаза форм. Тогда уже сформировался облик самолета-бесхвостки - сверхзвукового пассажирского самолета Ту-144. В рамках национальной программы Ту-144 на базе истребителя МиГ-21 был создан экспериментальный самолет, по схеме аналогичный самолету Ту-144. Работы на «аналоге» были поручены Институту.
«Аналог № 1» поднимал и испытывал Олег Васильевич Гудков, ведущим летчиком на «двойке» был Игорь Петрович Волк. Эдуард Ваганович Елян, поднявший в свое время Ту-144, прозванный на аэродроме «Гордость», также знакомился с особенностями устойчивости и управляемости «бесхвостки» в полете на «аналогах».
Сильных летчиков-испытателей в Институте было много, но Константинов добился назначения на работу с «аналогом» раньше других. В.С.Константинов В тот день 28 июня 1970 года мы возвращались из учебного полета с посадкой на другом аэродроме, а, если проще, из обычного транспортного рейса на видавшем виды ветеране Ли-2.
Еще и не вечер, и погода отличная, а тишина в эфире какая-то непонятная.
- Что-то тихо. Хорошо ли это? - обмолвился командир.
Это было не просто плохо, а очень плохо - в центре аэродрома чернели обломки...
- Константинов... на «аналоге», - пояснил шофер школьного автобуса.
- Жив?
- Да не-ет. Он шел над аэродромом низко-низко, а потом перевернулся на спину у земли... взмыл... и завис, остановился будто, потом падать начал. Ну и невысоко так, как взрыв - катапультировался, значит. А парашют не успел наполниться... Ему еще креслом ноги переломало, вот здесь, ниже колен...
Он говорил и говорил еще что-то совсем неважное и ненужное... Виктор лежал с открытой крышкой гроба. Чужое лицо с непомерно раздутой нижней губой, шов ото лба пересекал щеку и терялся за ухом...
Лица испытателей в комнате, где собираются для смены почетного караула, суровы. В них чаще злость, чем сожаление, досада чаще сочувствия...
Приборы записали, что Виктор ввел самолет в перевернутый полет у земли в точности теми же движениями, расходами рулей, темпом перемещения, которыми он пилотировал самолет МиГ-21 на этих режимах. Но это-то был «аналог».
Потребные расходы его ручки управления при отрицательных перегрузках были во много раз меньше, чем у самолета МиГ-21. Поэтому при попытке удержать горизонтальный перевернутый полет небольшим увеличением отрицательной перегрузки, отрицательная перегрузка возникла огромная, на ней самолет и сорвался в штопор, а летчик, наверняка, потерял сознание. Константинов все-таки пришел в себя, оценил ситуацию и успел «рвануть» ручки катапультирования, но уже слишком поздно...
Должен ли был Виктор Семёнович Константинов, как летчик-испытатель, знать особенности управления «бесхвостки» по теории и по результатам полетов других летчиков-испытателей до него? - Безусловно, должен. Необходимо также ответить еще на один вопрос: имел ли право летчик выполнять этот режим при первом вылете, если уже известны названные особенности самолета? Если «да», то насколько необходимо выполнять режим над аэродромом на предельно малой высоте? Здесь нельзя, выказывая перед кем-то благонравие, сурово воскликнуть «нет и нет», обвиняя при этом Константинова и только Константинова.
В самом деле, при первом вылете на новом для себя самолете летчик пробует, приноравливается к нему, необходимо понять, где особенности, если таковые имеются и они действительно опасны, еще не критичны. Можно, наконец, и нужно проверить особенности для себя в рамках хорошо изученного, но еще до границы познанного. А что же, Виктор ринулся на штурм явления без учета размеров угрозы, в надежде на свои недюжинные силы, не представляя, как выбираться оттуда? Он, что, был настолько упоен признанием его, как летчика-испытателя в высоком смысле слова, что забыл то, о чем обязан знать, и допускал одну за другой профессиональные ошибки? Когда произносят «константиновский случай», имеют в виду именно эти ошибки в результате излишней самоуверенности.
Мне кажется, что не конца разобрались те, кто понятие «константиновский случай» используют только в этом смысле.
Ввод в перевернутый полет и вывод из него в пилотажной зоне отличается от такого же маневра над аэродромом на предельно-малой высоте тем, что по выражению моего друга Николая Ивановича Мясникова, «затылком ощущаешь близость бетонки». Это означает, что в зоне для пилотирования первоначальное уменьшение высоты в процессе переворачивания самолета на спину может быть несущественным, а дальше летчик стабилизирует горизонтальный полет из установившегося режима. То же самое - при выходе из перевернутого полета. А Константинов «затылком почувствовал уменьшение высоты» и начал отдавать ручку из неустановившегося режима, что в данном случае должно было привести к дальнейшей просадке в первоначальный момент времени. Парирование суммарной просадки в перевернутом полете и желание создать себе минимальный запас небольшим набором высоты заставило Виктора отдать ручку столько, сколько он делал при пилотировании МиГ-21. Теоретически известное сейчас каждому слушателю Школы явление статической неустойчивости «аналога» на отрицательных перегрузках и вызвало тогда заброс перегрузки до срыва в штопор.
Все сказанное в уточнение о причинах катастрофы Константинова переводит обстоятельства в разряд столкновения с новым явлением, а не к случайному сочетанию ошибок летчика из самонадеянности и желания проявить себя героем.
А летчик-испытатель этим полностью реабилитирован? - Нет. Он не имел права на столкновение с неизвестным в этом полете, и тут его профессиональная вина бесспорна.
Что же ты наделал, Виктор? Погиб сам, погибла уникальная техника, оставил горе семье, оставил после себя нарицательное понятие «константиновский случай». Зато возникла волна опасения поручать молодым серьезное дело, да еще больше стало разговоров, что нельзя на выстрел приближать к испытаниям летчиков, выходцев из ДОСААФ... * * * продолжение