Библиотека \ Испытатели \ Такая у них работа - учить самолеты летать

В начале мая, когда я начала работу над этим очерком, страна отмечала 55-летие Победы, и на экранах телевизоров шли документальные и художественные фильмы о войне, которую назвали Великой и Отечественной... Помню, ветераны рассказывали, что немцы в 1941 году шутили: «русские летчики отважные, только у них самолеты бумажные». Но уже к сорок третьему немцам стало не до шуток. У русских появились истребители не хуже «мессершмиттов» и «фоккеров». В стране нашлись гениальные конструкторы, инженеры, летчики-испытатели. Их талант, самоотверженность, энтузиазм, преданность делу и Отечеству не только создали такие необходимые фронту военные самолеты, но дали невиданный импульс развитию самолетостроения в нашей стране на десятки лет вперед.
На смену замечательным военным самолетам приходили еще лучшие. И здесь выдающихся успехов достигло КБ П.О.Сухого или, как называют его чаще в последние годы, «фирма Сухого». Во всем мире широко известны самолеты Су-17, Су-24, Су-25 и, наконец, Су-27. Те люди, что воевали и победили в Великой Отечественной, увидев его в то время, очевидно, приняли бы за инопланетный из фантастических романов корабль. Да и нам Су-27 иногда кажется таким. Грандиозное и совершенное изделие из металла! Его полеты завораживают... Особенно он красив, когда его пилотируют летчики такого класса, как Виктор Пугачев, выполняя свою знаменитую «кобру». Все профессионалы восхищаются Су-27, его управляемостью, устойчивостью, маневренностью. Этот самолет - гордость отечественной военной авиации. Покупают его и другие страны для своих ВВС.
Владимир Ильюшин Истребитель, принесший славу фирме и стране, в КБ Сухого создавался четыре года - с 1977 по 1981 год. Работали конструкторы и, конечно же, летчики-испытатели. Ведущим пилотом был генерал-майор авиации Владимир Ильюшин, сын известного авиаконструктора Сергея Ильюшина. Это он испытывал в небе первые Су-9, Су-11, Су-15, Су-17, Су-24, Су-25. И на протяжении четырех лет поднимался в небо на опытных образцах - прототипах Су-27, иногда до шести раз в день, проверяя в полетах находки и решения конструкторов. Летчики называют его легендарным испытателем.
Его первым учителем был знаменитый Владимир Коккинаки. Это о нем когда-то сочинили четверостишье: «если надо, Коккинаки долетит до Нагасаки...». В школе летчиков-испытателей наставником молодого Ильюшина был не менее знаменитый Михаил Громов - один из легендарных пилотов страны, герой знаменитых рекордных перелетов 20-х и 30-х годов.
Владимир Ильюшин рассказывал мне о том, как в войну, в 1943 году, пришел работать на аэродром в Тушино. Устроился механиком. Тогда подростки почти все работали на заводах, в мастерских, и он решил быть, как все.
Но механиком он был у Коккинаки, и тот учил его летать на По-2. Однажды Коккинаки сказал: «Нужно отвезти почту в Фили. Полетишь один...»
Из Тушино до Фили несколько минут лета, но их оказалось достаточно, чтобы юный Ильюшин почувствовал себя летчиком, ощутил это состояние - «один в бескрайнем небе».
Потом он экстерном окончил летное училище, а в 1951 - Военно-воздушную инженерную академию имени Н.Е.Жуковского. Образование завершила Школа летчиков-испытателей. Первые ее выпускники были военными летчиками. Ильюшин не был исключением. Назначение он получил в КБ П.О.Сухого.
Не смогла удержаться от естественного вопроса:
- Почему, Владимир Сергеевич, вы не пошли работать в КБ Ильюшина, к отцу?
- Не пошел по той простой причине, что не хотел всю жизнь прожить «папенькиным сынком». Там мне это и грозило. А у Сухого я был «сын Ильюшина», в этом существенная разница. Кстати, это я предложил, чтобы после смерти Павла Осиповича Сухого КБ продолжало называться «КБ Сухого», а не «имени Сухого». В этом «имени» уже есть некая отстраненность...
- В моей жизни, - говорит Ильюшин, - я летал на 145 типах различных машин.
- И все помните?! Все сто сорок пять?!
- Я вообще все помню в своей жизни. Все навсегда во мне...
Мысленно представила весь этот огромный парк машин, прошедших через руки и душу Ильюшина. Думаю, что именно эти самолеты и создали судьбу легендарного летчика-испытателя, сделали его жизнь яркой и известной, а его человеческую личность и характер - значительными и достойными уважения. И если конструкторы совершенствовали самолеты, он, испытатель, при этом совершенствовал и самого себя... Со всей очевидностью я поняла, отчего выдающиеся люди так просты в общении и так естественны, искренни. Все дело в огромности и содержательности их внутреннего мира, значительность которого постоянно перевешивает этот внешний мир, его условности и суету, и дает им возможность оставаться самими собой в любой ситуации. Им, в отличие от духовно обедненных, просто ни к чему что-то из себя изображать, производить впечатление, бояться себя уронить. Вот эти 145 типов крылатых машин я как бы образно увидела во внутреннем мире Владимира Сергеевича. Эти самолеты, полеты на них, всевозможные мыслимые и немыслимые ситуации, события, люди, с ними связанные, встречи, разлуки, гибель друзей, постоянные размышления о выполненных и будущих полетах - какое огромное внутреннее пространство все это занимает!
Евгений Фролов Правду говорят, талантливый человек - талантлив во всем. У Владимира Сергеевича давно проявилась способность к живописи. С интересом рассматриваю картины , написанные художником Илюшиным. Особенно мне понравилась одна с романтичным названием "Лунная дорожка на море". И еще - "Серый корень". Эту картину он скопировал по памяти, вернувшись с выставки абстракционистов. На ней - необычные сочетания форм и красок. - Как вы все смогли запомнить? - удивилась я, но тут же вспомнила, с кем имею дело: - У вас это, конечно, профессиональное. Это разнообразие моделей, форм самолетов! Здесь без незаурядной зрительной памяти не обойтись. А что вы считаете самым главным из того, чему вас научила профессия?
- Умению управлять собой, самодисциплине, - ответил Ильюшин. - Без этого самолетом управлять не сможешь! Что такое мужество? Это способность человека справиться с собственным страхом. Сам по себе страх - это чувство самосохранения, оно естественно. Испытателю только нужно научиться подавлять его, когда это требуется, чтобы он не мешал работе. Хотя всем известно, что профессия летчика-испытателя - чрезвычайно опасна. У меня погибло много друзей. Даже при современных катапультах. Случалось, самолет разваливался мгновенно, пилот не успевал катапультироваться. Это уж, как судьба...
Су-27 стал последней «сушкой», поставленной Владимиром Ильюшиным «на крыло». Сегодня Ильюшин - заместитель генерального конструктора КБ Сухого.
Рассказывая о своих учениках, о пилотах, что сегодня испытывают самолеты, он называет имена, которые словно драгоценная россыпь профессии - все асы, все заслуженные, все Герои, у всех имена известны в мире... Это Пугачев, Вотинцев, Аверьянов, Фролов, Мельников, Цой...
Игорь Вотинцев Игорь Вотинцев - ныне начальник летной службы КБ. Он - летчик известный. Его знают во многих странах мира по его пилотажным выступлениям. Редкий авиасалон обходится без его показательных полетов. Тысячи зрителей видели его искусство на авиавыставках в Ле Бурже, Фарнборо, Берлине, Сиэтле, Ванкувере. Но пожалуй, самыми необычными были перелеты на Су-27 на показательные выступления в Чили. Там, в Сантьяго, уже дважды в показательных полетах участвовали российские чудо-самолеты. Наши летчики Игорь Вотинцев и Евгений Фролов выполнили на своих Су-27 трансконтинентальный перелет в Южную Америку с несколькими промежуточными посадками.
Сегодня Игорь Вотинцев - шеф-пилот КБ Сухого. Он проводит летные испытания новейших моделей фирмы - Су-32 и экспериментального супер-истребителя С-37 с крылом так называемой обратной стреловидности.
Семья Вотинцевых живет в подмосковном городе Жуковский. Сам он, если можно так выразиться, коренной жуковчанин - здесь родился и вырос.
Городок Жуковский очень приятный, тихий, шумят высокие сосны, на улицах мало машин и редки прохожие. Все события здесь происходят в небе. Жуковский - город летчиков, и все здесь живущие каким-либо образом связаны с самолетами. Даже шум здесь бывает именно в небе, хотя для местных он привычен.
Отец Игоря Викторовича - Вотинцев-старший - работал на летной базе КБ А.Н.Туполева, а мама - в ЛИИ. Сегодня он, потомственный авиатор, рассказывая о своем пути в авиацию, шутливо вспоминает и такое семейное предание: когда маленького Игоря привели в детский сад, воспитательница сказала ему: «Если будешь себя плохо вести и бояться уколов, никогда не станешь летчиком». И мальчик решил, что быть летчиком - это самое замечательное в жизни. Он всем и говорил, что обязательно будет летчиком...
- Когда подрос, - усмехаясь, вспоминает Игорь Викторович, - уже казалось недостойным - вот так вдруг взять и передумать, заявить, что решил стать моряком или еще кем-нибудь...
После школы Игорь уже по-взрослому решил идти в летное училище. Выбрал Харьковское. По окончании был назначен в летную часть в городок Борисполь под Киевом. Там и встретил красивую, тоненькую, высокую девушку, по нынешним понятиям - настоящую топ-модель. Ее звали Дина, она была дочерью командира эскадрильи.
- Влюбился в нее сразу, в первый же день, - вспоминает Игорь Викторович, - а предложение сделал на двадцатый.
Все вроде бы шло хорошо, но военный летчик Вотинцев, выросший в Жуковском, не мог не мечтать о профессии испытателя... Так что ничего удивительного в том нет, что через несколько лет он поступил в знаменитую ШЛИ - Школу летчиков испытателей в своем родном Жуковском.
Вотинцев о себе рассказывает не очень охотно. Он мне показался сдержанным, спокойным, рассудительным человеком, однако, несущим в себе сильные и глубокие чувства. Есть такие русские характеры. Встречаются они в каждой профессии, и всегда ясно, что именно на них можно положиться, они не подведут, устоят, всегда помогут. В народе о таких говорят: «Его ветром не сдует».
Разговор о достоинствах самолетов и особенно этого, «с обратной стреловидностью», у нас не получился. Игорь Викторович меня сразу отстранил от темы, очевидно, считая человеком явно не компетентным для таких профессиональных мужских разговоров.
Об авианосцах все мы наслышаны и немало. Только это об американских авианосцах. Даже некоторые названия их на слуху. Стоит им появиться где-нибудь в «горячей» точке - и меняется политическая ситуация в регионе. Впечатляющее, грозное оружие эти авианосцы с боевыми самолетами на боевых кораблях! В Голливуде сняли потрясающий фильм о них, называется «С оружие». И где-то в сознании откладывается, что авианосцы - это принадлежность только американских вооруженных сил. Их у США лишь на боевом дежурстве - 25, да еще есть учебные!
А как обстоят дела у нас в России с этим «совершенным оружием»? Похоже наши государственные мужи решили: оно нам просто ни к чему. Но нет, один авианосец у нас есть, так сказать, для приличия. Да еще по международным правилам он - не авианосец, а тяжелый авианесущий крейсер. Он дислоцировался на Черном море и назывался «Тбилиси». И на земле у города Саки была тренировочная ВПП... Потом корабль успели перевести на Баренцево море, и поскольку было бы странно, что единственный авианосец называется именем столицы другого государства, его переименовали в «Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов».
Но есть действительно замечательное явление в этой истории. Это палубные летчики с нашего авианосца. Целый полк во главе с его командиром Тимуром Апакидзе. В свое время они отказались присягать Украине и отправились вместе с семьями - женами, детьми - из солнечного, благодатного Крыма на Север, под Мурманск. Вот эти летчики и вселяют надежду. Несомненно, они стоят всех двадцати пяти американских авианосцев.
Это же фантастические люди! Смотрю снятый там, на Севере, фильм о том, как эти летчики на своих Су-27 летают над морем... Им по плечу любые фигуры высшего пилотажа, даже такие, как «кобра», «колокол», они освоили дозаправку в воздухе - сложнейшим вид летной подготовки. А как они садятся не палубу, как взлетают с нее! Даже на пленке это зрелище заставляет сердце замирать...
Сергей Мельников Комментарии к своему любительскому фильму мне дает его автор - известный летчик-испытатель Сергей Мельников. Это он и еще знаменитый Виктор Пугачев научили летному мастерству корабельных летчиков тяжелого авианесущего крейсера. Сам Сергей Мельников совершил двести посадок на авианосец. Мой коллега, набравшись храбрости, как-то слетал с ним там, на Севере - с палубы взлетели, на палубу сели... Потом он мне рассказывал:
- Ты и не представляешь, это ужас! Под тобой безбрежный океан, на нем болтается игрушечный кораблик - так выглядит с высоты птичьего полета авианосец. И на этот "спичечный коробок" Су-27 должен сесть при посадочной скорости примерно 220-240 километров. Первая мысль - человек это не сможет сделать никогда...
Слушаю Мельникова. Ему 40, но он выглядит моложе - спортсмен, горнолыжник, общителен, обаятелен. Трудно поверить, что на его счетy - 200 посадок на палубу. Много ли людей в мире могут этим похвастаться? Безусловно, такое количество переходит в качество. И где же это качество прячется? В характере? В душе? В духе?
Голливудские актеры, играя американских палубных летчиков, изображали их суперменами. И значит, Сергей Мельников и есть живой, настоящий супермен?
- После летного училища, - рассказывал Сергей Мельников, - четыре года прослужил в Азербайджане, в Гяндже, в строевой летной части... Но мечтал стать испытателем и потому оказался в Школе летчиков-испытателей в Жуковском. Тогда сутью обучения там было творчество. Никто из преподавателей не натаскивал тебя, не проводил занятий в академической манере. Тогда был поистине звездный состав инструкторов. Все заслуженные летчики, герои, зубры... Их главной задачей было приучить будущего испытателя к самостоятельности и ответственности. Одновременно можно было летать на самолетах пятнадцати типов! Скажем, утром - на Ан-24 и МиГ-25, потом - на Су-24 и Ил-18. Составляешь отчеты, осмысливаешь все происшедшее, ведешь записи... А потом инструктор тебя вызывает, обсуждает с тобой все твои полеты и с полным знанием всех твоих записей до малейших деталей. Так шло обучение творчеству, освоение полетных режимов, к которым в строевых частях и близко не подпускают. Программа обучения уже тогда была рассчитана на асов. Окончил ШЛИ, а в 1989 году Виктор Георгиевич Пугачев привлек меня и Аверьянова к палубной авиации. Специальная тренировочная полоса тогда была в Крыму. Сначала учились на земле, потом уж садились на корабль. Вот в корабельной авиации для меня опять соединились небо и море...
Сергей Мельников начинает рассказывать о своей поездке с друзьями на Тибет, о посещении буддийских, тибетских монастырей. Он рассказывает о тех вершинах духа, что достигают монахи в медитациях, о духовных поисках, о необычных философских учениях Тибета. Они с друзьями даже поднялись на Эверест до базового альпинистского лагеря, это более пяти километров. Дальше шли уже ледники.
- Не представляете, - мечтательно вспоминает Сергей, - была ясно видна вершина Эвереста, до нее всего три километра.
Даже интерес к духовным поискам уже чуть-чуть приоткрывает завесу в духовный мир. И понятнее становится мировоззрение человека, его представления о цели и смысле жизни, о ее ценностях, о главном в человеческих взаимоотношениях...
- Человека определяет мера истинного добра в нем, - говорит Мельников. - С такими людьми связаны и Высшие духовные силы. Они как бы ближе к Богу. Вот обратите внимание - в искусстве пилотажа есть много фигур, и многие из этих сложных фигур впервые были выполнены какими-то летчиками. Но в истории пилотажа пока всего два имени - «петля» Нестерова и «кобра» Пугачева. Наверное, не случайно. Виктор Георгиевич Пугачев - человек очень добрый. Смысл его жизни - служение авиации и другим людям. Он всегда придет на помощь, всегда сначала подумает о других. Откажется от какой-либо выгодной поездки или полета, если посчитает, что другому это сейчас нужнее. Только я знаю три случая, когда он спасал жизнь летчику, просто оказавшись в нужный момент в нужном месте... Как-то на авианосце он зашел в ходовую рубку, а в этот момент взлетавший молодой летчик забыл включить форсаж. Он бы просто свалился в море. Пугачев выхватил у руководителя взлета микрофон и буквально за секунды скомандовал пилоту что делать. И самолет взлетел, как полагается...
Виктор Пугачев В КБ Сухого мы и встретились, наконец-то, с Виктором Георгиевичем Пугачевым. Его трудно застать в Москве или в Жуковском. Он постоянно в разъездах, точнее, «в разлетах», он постоянно востребован. Это было не интервью, а скорее монолог. Слушать его было увлекательно и интересно, и все вопросы отпадали сами собой...
- Я назову вам те же имена: Вотинцев, Мельников, Аверьянов и так рано ушедший от нас Садовников, - так начал рассказ о своих коллегах-испытателях Виктор Георгиевич. - Мы все близки по возрасту, все, кроме Вотинцева, окончили Ейское летное училище и почти у одних тех же педагогов-инструкторов занимались в ШЛИ. Мы, как бы летчики одной серии, у нас - одна школа. Отсюда столь необходимое в нашей профессии взаимопонимание и полное доверие.
Ильюшина я называю «Великий Ил» - у него колоссальный профессиональный опыт и знания. Скажем, я собираюсь лететь на Су-27, и Ильюшин мне рассказывает о неоднократно проверенных им возможностях и особенностях самолета, только профессионалу понятные детали и нюансы, он вкладывает свой опыт, собственные точные, выверенные знания. В испытательной работе я не должен, как это говориться «начинать от печки» или «заново изобретать велосипед». Иначе за годы работы я не смогу подняться даже до среднего уровня. Но, если я воспринимаю опыт, например, Ильюшина как свой собственный, я уже иду дальше в профессии... Так же мы относимся и к опыту друг друга. Кто-то из нас что-то проверил на каком-либо маневре самолета и рассказывает об этом. И значит, его опыт становится нашим опытом. Зачем проверять уже проверенное? Нас учили: «бери лучшее».
Не все знания в летном деле можно передать в учебниках, инструкциях, на пленке... Многое передается только от человека к человеку. Так важны взаимоотношения в летном коллективе. Это - тончайшая область. В эти отношения нельзя вмешиваться начальству, нельзя грубо надавить или потребовать что-то. Это непременно скажется на полетах и скажется самым фатальным образом. Нас проверяет небо на прочность...
Отвечая на мой вопрос о первых наставниках в летном деле, Виктор Георгиевич вспомнил своих ейских инструкторов:
- Особенно замечательным летчиком и человеком был командир звена Короб Владимир Григорьевич. Он учил точности посадки, такая была игра - «сесть на шляпу».
- Очевидно, вспомнили его науку, когда учились садиться на авианосец?
- В КБ Сухого стали готовиться к посадкам на палубу и готовить летчиков заранее, когда авианосец только строился. Будущих палубных пилотов искали по всем частям. Отбирали лучших. Воспитание летчика дорого стоит государству, и не позволительно вкладывать эти средства в человека, от которого не будет отдачи...
Летчики любого КБ, в том числе и нашего, выполняют разные задачи. Это и испытания самолетов, и отработка новых маневров и пилотажных элементов, и повышение профессионального уровня пилотов. Однако существует еще и обычное распределение обязанностей... Нас с Аверьяновым в то время направили выступать с показательными программами на авиасалонах, а Сергей Мельников улетел на несколько лет на Север - помогать строевым летчикам осваивать сложные полеты с палубы. Со своей задачей справился блестяще, за что был удостоен звания Герой России. В КБ его любовно называют «полковником Северного Флота», хотя из военных летчиков он ушел в звании старшего лейтенанта. На него всегда можешь полностью положиться...
Совсем немного я смогла рассказать об этих замечательных летчиках КБ Сухого... Но они наследники славы Валерия Чкалова, Михаила Громова, Владимира Коккинаки, Марка Галлая. Они - звено в цепи, начало которой положили еще современники штабс-капитана Петра Нестерова и Константина Арцеулова. Галина МАРЧЕНКО,
Фото Сергея ПАШКОВСКОГО

Вестник Авиации и космонавтики №4 2000