«Летчики-испытатели Аэрофлота» - Начинаю с Ли-2

Долгая дорога в Москву, тревожные мысли о том, что же меня ждет... Медицинскую комиссию прошел без ограничений, и это было едва ли не более радостным событием, чем приглашение на испытательную работу. Но вот все опасения и хлопоты позади, принят на работу в качестве летчика-испытателя. В полярной авиации мне пришлось летать на Ли-2, Ил-12, Ил-14, на всех гидросамолетах и даже на тяжелом четырехмоторном Ту-4. А тут вдруг …
- Начнете с Ли-2, Лебедев... - огорошил меня первой же фразой Голованов, когда я пришел представляться после всех мытаре по комиссиям и отделам.
- Это - по старой дружбе? - попытался пошутить я с плохо скрываемым разочарованием.
- Подвигов и на ваш век хватит, - успокоил Голованов, - чтобы скучно не было, начинайте параллельно осваивать вертолет. Все ясно?
- Ясно, - без особого энтузиазма слабым эхом откликнулся я.
- Ну, тогда, с богом...
А я-то думал... Ореол испытательной работы поблек в одно мгновение. Где мои героические полеты? Где пожары на борту, сваливания в штопор, отказы двигателей? Прощай, мечты. Снова надо браться за учебники и испытывать знакомый, как собственные пять пальцев, Ли-2... Я не знал еще, что все будет. Не знал, что вскоре расстанусь с примитивно-романтическим взглядом на «испыталовку» и быстро пойму, что испытания - это тяжелый, пор монотонный, изнуряющий труд, где ожидание опасности изматывает больше, чем сама опасность. А пока... Прошло немного времени, и я начал сдавать зачеты по знанию материальной части вертолета Ми-1. В зачетном листке появилась подпись аэродинамика Смолина.
Одна из первых работ - испытания тормозного устройства для лыжного шасси Ли-2. Выбрали аэропорт Амдерму, потому что там рядом с бетонной полосой лежит замерзшая лагуна, а на ней укатана ВПП для Ли-2 в лыжном варианте. Мерно ревут моторы, и переношусь воспоминаниями в Игарку, где однажды в обед оказался за одним столиком с командиром экипажа Ли-2 Сергеем Славиным.
- Ты что это хмурый такой, Сергей? - спросил я его, - аппетит пропал, что ли? Котлету вилкой исковырял...
- Да я, Саша, чуть балок винтами только что не порубил, - он в сердцах швырнул вилку. - Черт забери эти лыжи! То кувалдой бьешь их, когда примерзнут, то едешь-едешь-едешь - не остановишься! На гидросамолете и то плавучие тормоза есть, а на лыжах беспомощным себя иногда чувствуешь.
Что правда, то правда. Лыжи эти начали внедрять в нашей Игарской авиагруппе, и хлопот они доставляли летчикам немало. Хорошо, когда садишься в колхозе, на зимовке где-нибудь простор, катись пока не остановишься. Но возвращаться-то приходилось на отлично укатанные полосы в аэропортах, где теснота на летном поле, самолеты, здания... Малейший просчет, и тащит тебя незнаемо куда... Как Славина. А ведь лыжи, ох, как нужны! Благодаря им можно было решить многие проблемы, с которыми сталкивается авиация на Севере, но...
И вот у меня на борту лыжи с первым тормозным устройством, а от того, что выявят его испытания, зависит судьба многих моих товарищей, оставшихся летать в «полярке». И я с подчеркнутым уважением отношусь к главному конструктору лыж Л. А. Хохлову, с которым нам и предстоит летать в Амдерме.
Прилетели. Короткий отдых, пока техники «переобувают» самолет с колес на лыжи. Хохлов, поколдовав со своими инженерами над настройкой тормозов, дает «добро» на первую рулежку.
Мягко трогаю Ли-2 с места, по укатанной ВПП он готов ринуться в полет, но нельзя. Жму на педали тормозов, ожидание кажется невыносимо долгим, и - о, радость! - самолет резко останавливается. Штыри вышли из подошв лыж и остановили разбег.
Что ж, начало неплохое.
Теперь чуть добавим скоростенки. Разбег - торможение - остановка... Порядок! Еще быстрее... Норма!
- Попробуем раздельное торможение? - спрашиваю я Хохлова, когда мы выруливаем в очередной раз к началу ВПП.
- Давайте.
Разбег. Жму на левую педаль, а самолет тащит... вправо. Снова пробежка, жму правый тормоз, Ли-2, как я и ожидал, норовит взять... влево. Что-то перепутала «наука».
- Леонид Алексеевич, - говорю я мягко главному конструктору, - тормозит машина хорошо, я вас поздравляю, но тормозит наоборот.
- Вижу, - он махнул рукой. - Давай, рули на стоянку и тормози пока наоборот.
Целый день инженеры и техники ковыряются в Ли-2, в лыжах. Наш экипаж без дела слоняется по Амдерме, по аэродрому. Прав был Мазурук, когда говорил, что одна из самых больших трудностей на испытаниях - ожидание. Учусь с ней бороться, но это плохо получается, к безделью я не привык.
Поздним вечером в мою комнату ввалился замерзший, измазанный Хохлов.
- Все, Лебедев, с утра можем начинать сначала. ...Осторожно трогаю Ли-2 с места, рулим к началу ВПП. Поочередно жму то на правый, то на левый тормоз - реакция машин безупречна. Вздох облегчения готов уже вырваться из моей груди но вдруг на скорости, большей, чем предыдущая, при синхронно нажатии обоих тормозов самолет резко бросает вправо, разворачивает в мгновение ока поперек полосы... Снимаю нажатие, да почти полный газ правому мотору, чтобы вернуть Ли-2 на прежний курс. В чем дело? Рулю потихоньку на стоянку. В кабине не жарко, но я чувствую, как вспотели ладони...
- Еще раз попробуем, командир? - Хохлов сердито смотрит на меня, будто я в чем-то виноват. - Может, под лыжу что-нибудь попало. Или давление в гидросистеме барахлит.
Разгоняю Ли-2 до той же скорости. Подчеркнуто точно жму на оба. тормоза. Тот же эффект - тащит вправо, но я к этому сюрпризу готов и не даю развиться опасной ситуации. Ли-2, будто провинившийся пес, замирает на снегу.
- Что это, Алексеич?
- Возвращайся на стоянку, - мрачно бросает Хохлов, - я наблюдал за манометрами давления в гидросистеме. У левой «ноги» они почему-то меньше...
Снова у Ли-2 работают инженеры, снова мы ждем.
- Если он опять начнет рыскать, - зловеще говорит Хохлов, заходя в кабину, - я твоему самолету лыжи поотламываю.
Разбег. Тормоз! Ли-2 застывает точно по оси ВПП. Еще разок. Отлично!
- Испугался, - удовлетворенно улыбается Хохлов. - Теперь полетим по кругу, посмотрим, как поведут себя наши тормоза на посадке. В воздухе повисим минут тридцать, чтобы снег, который должен забиться в ниши для штырей, замерз.
Для гарантии утюжим небо тридцать пять минут. Приземляемся. Торможу. Ли-2 с небольшим запаздыванием энергично уменьшает скорость, рысканье убираю нужной педалью. Самолет останавливается, пробежав меньшее расстояние, чем на колесах.
Вот это да! Победа! Нет, что ни говори, а такая работа мне нравится.
Рулим по снежной целине, взлетаем с нее и садимся. Самолет на тормоза почти не реагирует, да в этом при рабочих полетах необходимости большой нет - на целине рыхлый снег сам по се служит отличным тормозом. Вечером я зашел к Хохлову:
- Леонид Алексеевич, за тормоза - спасибо. Считаю, что испытания прошли успешно.
- Спасибо, спасибо!.., - Предлагаю после отдыха пролететь по аэропортам вплоть до Диксона. В Арктике сейчас работают летчики в высокоширотной экспедиции, ждут не дождутся этих тормозов. Пусть хоть увидят их, все же легче ждать потом будет.
- Вот это, товарищ Лебедев, верное предложение. Согласен. В Усть-Каре, на Мысе Каменном выполнили по несколько полетов - результат тот же, что и в Амдерме. При подлете к Диксону я попросил диспетчера, чтобы отправил всех летчиков, свободных от полетов, встречать нас в лагуне, где укатана на льду ВПП. Делаю круг. Смотрю на стоянки - в два ряда, нос к носу, стоят машины, а на берегу чернеют «зрители». Низко прохожу над полосой, пусть все видят, что я на лыжном шасси, захожу на посадку.
- Ну, Алексеич, сейчас я им покажу, что такое Ли-2 с тормозами.
- Эй, поосторожней, - Хохлов, стоящий сзади, нервно сжимает мне плечо.
- А ты что, не уверен в своем изобретении?
- Береженого бог бережет.
Заходим с моря. Приземляюсь на середине ВПП, притормаживаю перед рулежной дорожкой, ведущей на стоянку. Рулим быстро. Проскакиваю между самолетами, еще несколько поворотов, торможений и наш Ли-2 застывает в ряду машин.
- Володя, - я наклоняюсь к бортмеханику Белявскому, - шурани-ка моторами, прожги свечи, как будто мы на колесах...
На лыжном шасси без тормозов мы не могли позволить себе такого удовольствия, посмотрим, что получится теперь. Двигатели взревели, но Ли-2 лишь качнулся вперед и остался стоять, как вкопанный.
- Выключай!
У самолета нас уже встречали, и я увидел знакомые лица Малькова, Майорова, Дмитриева, многих других моих товарищей, с которыми я не так давно расстался. Поискал глазами Сережу Славина. Нет его, а жаль... Вот бы кто порадовался сейчас. Однако радости хватило и без него.
- Ну, Саша, откололи вы номер, - возбужденно тискал меня Борис Майоров, - мы-то не знали, кто летит и зачем встречать... Высыпали на берег, а когда увидели, как Ли-2 на лыжах смело рулит на стоянку, подумали, что экипаж - «того», - он покрутил пальцем у виска. - Я глаза закрыл, чтобы не видеть, как вы наши машины крушить будете. Открыл, вижу самолет стоит да еще и моторы пробует! Как тебе это удалось?! Сюрприз нам привез?!
- Сюрприз! - сказал я. - Тормоза!
Когда затихло дружное «ура!», я предложил тем, кто пришел нас встречать, самим полетать и попробовать тормоза.
- Начнем с вас, Владимир Васильевич, - пригласил я в кабину Малькова.
...После облета мнение у всех было единодушным; есть тормоза! Вечером почувствовал, как же я устал за эти дни! Но это была усталость после хорошей, честно сделанной работы. Героизм? Да бог с ним... Во сто крат важнее и дороже мне были благодарные рукопожатия моих товарищей, которые делили со мной в «полярке» все трудности и опасности профессии полярного летчика. И вот теперь, благодаря нам, многим из них станет легче работать, а кого-то, быть может, эти тормоза спасут...

Миллион Ксении Дмитриевой Лыжонок, ракеты и труба