«Летчики-испытатели Аэрофлота» - «Клевок» в 1000 метров

- Нет в нашей профессии ничего страшнее зазнайства. Если ты думаешь, что все уже знаешь и умеешь, - уходи из испытателей. Уходи, иначе и сам погибнешь и экипаж ни в чем неповинный погубишь... - Борис Андрианович Анопов энергично рубит ладонью воздух. - В нашей профессии главное - это учеба. Хочешь хорошо летать - учись, собирай в свой черепок все, что дают учебники и наставления, опыт других и личная практика...
Идет разбор предпосылки к летному происшествию, которое едва не случилось по вине одного из наших начинающих летчиков-испытателей. Идет не в зале для разборов, а в бильярдной, куда мы спустились, чтобы погонять шары после злополучного разговора. Но разве проведешь четкую грань между тем, где просто жизнь, и там, где работа. Особенно работа испытателя, у которой нет границ «от сих и до сих», потому что если они есть - ты не испытатель. Вот и сейчас шары замерли, разбежавшись по зеленому полю бильярдного стола, и в комнате лишь гремит голос Анопова, заслуженного пилота СССР, Героя Социалистического Труда.
- Знающий пилот всегда опережает развитие событий, его не могут застать врасплох какие бы то ни было неожиданности, запомните это! Молитесь на любые знания, и они вас не подведут в трудных ситуациях - выручат! Задача летчика-испытателя - выявить дефекты, не обнаруженные на заводе. Часто мы сами создаем сложные ситуации, чтобы проверить те или иные характеристики самолета... И к этому делу надо подходить с умом, осторожно. Иначе вам не жить!
Авторитет Анопова в ЛИКе непререкаем. Он одним из первых гражданских летчиков закончил школу летчиков-испытателей, он «наощупь» создавал методики испытаний.
... Надо было узнать, как поведет себя Ил-18 при отказе одного из двигателей на взлете. Разбег по левой стороне ВПП, на скорости 140 км/ч Анопов разгрузил переднюю опору шасси (согласно временному РЛЭ), на скорости 170 отделил ее от бетона и дал команду выключить крайний двигатель. Все, кто наблюдал за взлетом, замерли - машину рвануло вправо, и было видно, с каким трудом Анопову удалось овладеть ею и уйти в воздух с бокового среза полосы.
Когда вернулись и разобрали ситуацию, Анопов сделал вывод, впоследствии оказавшийся точным: преждевременное отделение передней опоры на разбеге в случае отказа одного из двигателей усложняет взлет и грозит неприятностями. Он сам проверил на практике этот вывод, и благодаря ему на всех типах самолетов, имеющих переднюю опору шасси, была изменена методика взлета.
- Каждое испытание требует большой и тщательной подготовки, коллективного труда, - Анопов говорит в такт шагам, будто вколачивая в пол каждое слово. В пол, и в сознание слушающих.
- Не думайте, что вы, летчики-испытатели, боги, не полагайтесь только на свой опыт, на себя, больше доверяйте тем, кто рядом с вами, - бортинженерам, штурманам, бортрадистам! Экипаж - единое целое, единый организм - боритесь за это!
...Экипажу Анопова поручили срочно исследовать поведение самолета Ил-18 на предпосадочном режиме при обледеневшем стабилизаторе. Надо было набрать лед на его переднюю кромку и с этим льдом имитировать вход в глиссаду. По поступавшим сообщениям, в этих условиях самолет запаздывал со снижением, летчики резко отдавали штурвал от себя и дальше начиналась рукопашная схватка с Ил-18.
Анопов нашел подходящую облачность, не включая противообледенительного устройства стабилизатора, набрали льда и приступили к выполнению задания. На высоте 1800 м выпустили шасси и закрылки на 40 градусов, уменьшили скорость до рекомендуемой на предпосадочном планировании, и Анопов отдал штурвал от себя, имитируя заход на посадку. Один раз, второй, третий...
Усилия на штурвале пропали неожиданно... Машина «клюнула» носом, рванувшись вниз. Анопов дал команду убрать закрылки и вывел Ил-18 в горизонтальный полет, потеряв триста метров высоты. Исчезновение усилий на штурвале и «клевок» самолета были полной неожиданностью не только для экипажа, но и для ведущих инженеров-испытателей Николая Владимировича Шклярова и Моисея Вениаминовича Розенблата. Решили повторить эксперимент.
Распределили обязанности на случай непредвиденных ситуаций, привязались покрепче ремнями к сиденьям... Когда Анопов довел перегрузку по прибору до 0,2 [1], Ил-18 совершенно неожиданно для всех очень резко опустил нос и через несколько секунд свалился в вертикальное пикирование.
Экипаж, испытатели повисли на ремнях. В кабину ворвалась гемнота - Ил-18 ввалился в облака, хотя по расчетам Анопов должен был справиться с машиной, не доходя до верхней кромки облачности. Ил-18 падал, а на штурвале... никаких усилий!
И все же они появились! Анопов почувствовал упругую силу штурвала, когда до земли оставались считанные сотни метров. Успеет вывести из пике - удача, а если нет?.. Перегрузки вдавили всех в кресла. «Только бы крылья не пообломались», - подумал Анопов.
Из облаков выскочили вверх, как пробка из бутылки шампанского, с углом набора высоты, больше подходящим для истребителя, чем для тяжелой пассажирской машины. Благо, скорости при пикировании набрали предостаточно. Анопов убрал небольшой крен и вывел Ил-18 в горизонтальный полет. Высотомер показывал 1200 метров, верхняя кромка облаков лежала в трехстах метрах внизу.
Их спас бортинженер. Это он быстрее всех сообразил, что происходит, и убрал закрылки, как было оговорено. Растеряйся Троепольский, промешкай 2-3 секунды в ожидании команды командира, - все могло бы кончиться иначе. Машина стала слушаться рулей, когда закрылки убрались наполовину.
Все молчали. Анопов тяжело повернулся в кресле и взглянул на Троепольского. Чего больше было в этом взгляде - благодарности за спасение экипажа? Признательности за мгновенную реакцию? Восхищения профессиональным мастерством? Троепольский пожал плечами и улыбнулся.
Результаты эксперимента вошли в руководство по летной эксплуатации самолета Ил-18 несколькими словами: «закрылки на предпосадочном планировании выпускать только на 30°». До этого, было 40. И еще: на переднюю кромку стабилизатора установили обогрев - «температурный нож». С тех пор Ил-18 стремления к «клевкам» не проявляет.
- Вот вы, небось, думаете, старик мораль читает, - Анопов уткнул кулаки в зеленое сукно стола, - я мог бы вам ничего здесь не петь. Но мне не хочется ехать к вашим женам и детям с печальными вестями о ваших катастрофах. А потому слушайте и внемлите...

1. 0,2 — отрицательная перегрузка, когда отжимает от сиденья.